Генерал-лейтенант авиации В. П. Стрельников об истребителе «Харрикейн»

Стрельников Василий Поликарпович – генерал-лейтенант авиации, лётчик-истребитель, Герой Советского Союза. Родился 28 марта 1919 года. В 1942 году окончил Ейское военно-морское авиационное училище. С января 1943 года воевал в 78-м истребительном авиаполку ВВС Северного флота. С первых же боевых вылетов Стрельников показал себя храбрым, умелым воином, настоящим мастером воздушного боя (7 личных побед). После войны отважный лётчик-североморец продолжал службу в ВМФ СССР. С 1981 года генерал-лейтенант авиации Стрельников В.П. — в отставке. Жил в городе Николаеве (Украина), где и скончался 23 октября 1993 года.

Английские истребители «Хоукер Харрикейн» поставлялись в СССР по ленд-лизу с сентября 1941 года, всего было поставлено 3082 самолета. Обладая хорошими летными данными на начало войны, к 1942 г. «Харрикейн» несколько уступал и немецким и новым советским истребителям. По этой причине нес службу в частях ПВО.

Английский истребитель «Харрикейн» на русском севере. Хорошо видно, что звезды на крыльях нанесены на закрашенные эмблемы королевских ВВС

С «Харрикейном» я познакомился задолго до того, как стал летчиком. В 1939 году, будучи студентом Таганрогского авиационного техникума, на уроке английского языка мне досталась к переводу статья из английского журнала о «Харрикейне». Этот самолет произвел на меня большое впечатление, и я тогда еще подумал – вот бы полетать на этом самолете.

И каково же было мое удивление, когда в июле 1942 года я прибыл на Северный флот, и мне предложили переучиться именно на этот тип самолета. Так встретилась моя студенческая мечта с действительностью, а моя боевая судьба оказалась надолго повязана с этим самолетом. В этой судьбе нашлось много места и радости побед, и горечи поражений.

С начало я летал на самолете вооруженном двенадцатью пулеметами нормального (7,62 мм) калибра; это было море огня, но, к сожалению, для достижения победы с такого оружия надо было вести стрельбу на дальностях, не превышающих 100-150 м, что в скоротечном, высокоманевренном и динамичном бою удавалось достичь не часто. Для устранения этого недостатка советские инженеры вместо 12-ти пулеметов калибра 7,62 мм установили две 20-милиметровых авиационных пушки ШВАК и два крупнокалиберных 12,7 мм пулемета.

Это было самое мощное вооружение, которое устанавливалось на истребителях того времени и это заставляло немецких летчиков считаться с «Харрикейном».

Конечно, «Харрикейн» по своим основным летно-техническим характеристикам, свойственным самолетам-истребителям – скорости, скороподъемности и вертикальному маневру, уступал немецким истребителям Ме-109 и ФВ-190, однако, у него были и свои сильные стороны – это превосходная горизонтальная маневренность и мощное вооружение, с чем немецкие летчики не могли не считаться.

Мне вспоминается один эпизод из моей боевой жизни. Это было летом 1943 года. Для прикрытия небольшой группы кораблей, которые следовали из Кольского залива на полуостров Рыбачий, была поднята четверка «Харрикейнов» 78 иап. Немцы, для нанесения бомбового удара по этим кораблям снарядили четыре ФВ-190 с бомбами под прикрытием четырех Ме-109. Мы своевременно обнаружили немецкие самолеты и навязали им бой, чем сорвали нанесение бомбового удара по нашим кораблям. Немецкие самолеты ФВ-190 выбросили бомбы в Мотовский залив и вместе с Ме-109 вступили в бой с нашей группой.

Обстановка сложилась не в нашу пользу. Мы потеряли один самолет и летчика. Вскоре из боя вышли четыре ФВ-190 и один Ме-109. была расстроена и наша группа, я остался над кораблями один. В это время, выше себя на 2-2,5 км я увидел три самолета и решил, что кто-то из нашей группы попал в тяжелое положение. Но когда набрал высоту, то понял, какую я допустил оплошность. Это были три Ме-109. но делать было нечего, надо принимать бой и бой завязался. Я, оценив обстановку, понял, что мне нельзя терять из поля зрения ни одного немецкого самолета, а дальше высокие маневровые качества моего самолета не позволяет немцам меня расстрелять, так оно и получилось.

Повозившись со мной минут 10 и видя бесперспективность этого боя, который шел явно не по сценарию немцев, они меня оставили и ушли на свой аэродром в Луостари.

Летчик, который погиб в этом бою, был Василий Петренко, родом из Днепропетровска, а корабли, которые мы прикрывали, везли пушки для укрепления береговой обороны полуострова Рыбачий.

Герой СССР, летчик Стрельников Василий Поликарпович

Довелось мне летать и на «Харрикейне» предназначавшемся для ведения боевых действий в Северной Африке. Самолеты эти были окрашены в желтый цвет, под цвет песка. Они предназначались, видимо, для борьбы с танками Роммеля, так как были вооружены четырьмя очень мощными 20-милиметровыми пушками «Испано». Правда, стрелять по воздушным целям из этих пушек мне не довелось, но мы с успехом применяли их по наземным и морским целям.

Второй, очень памятный для меня эпизод, где «Харрикейн» спас мне жизнь, произошел 14 сентября 1943 года. Немцы проводили большой конвой из Киркенеса в Германию вдоль Норвегии. В составе конвоя было более 25 кораблей, из них 5-6 транспортов, остальные – корабли охранения. С воздуха конвой охранялся несколькими десятками истребителей.

Для нанесения удара по конвою нашим командованием было выделено 12 штурмовиков Ил-2 с бомбами и 18 истребителей прикрытия, из которых 6 самолетов «Харрикейн», которые вел я, составляли группу непосредственного прикрытия и входили в боевой порядок штурмовиков, а 8 Як-9 и 4 «Кобры» были в составе группы свободного боя.

Немецкие летчики обнаружили нас с большим опозданием, когда штурмовики оказались в непосредственной близости от кораблей противника. Немецкие истребители бросились на штурмовики, но были встречены нашей группой боя. Завязался жестокий воздушный бой, все воздушное пространство было перекрещено трасами пуль и снарядов. Появились первые сбитые самолеты и парашютные купола. Немецкие самолеты, используя свое численное преимущество, стали прорываться мелкими группами к боевым порядкам штурмовиков.

В бой вступила моя группа; появились потери у меня, и был сбит один Ил-2. Вскоре от моей группы осталась одна моя пара, но мне удалось довести штурмовиков до точки боевого развертывания, откуда они перешли в атаку на корабли. Немецкий конвой открыл по ним сильный и довольно точный огонь. Немецкие истребители, видя большой риск для себя от своих средств ПВО, прекратили преследование штурмовиков и пошли в район выхода из атаки, чтобы расправиться с «Илами» там.

Я понял намерение немцев и поспешил с ведомым в этот район, чтобы обеспечить штурмовикам выход из атаки. После выхода из атаки 9 или 10 самолетов Ил-2, прямым попаданием крупнокалиберного снаряда был сбит мой ведомый, я остался один.

Войдя в боевой порядок штурмовиков, взаимодействуя со стрелками, я стал прикрывать заднюю полусферу «Илов». Обстановка сложилась тяжелая, так как на «Илы» набросилось 14 Ме-109, а я был один. Пилоты «Илов» были опытные летчики, они сразу плотно прижались к воде, чтобы лишить немцев возможности вести атаки с нижней полусферы. Это облегчило и мою задачу по отражению атак немецких истребителей.

Отразив одну из очередных атак Ме-109 и, вернувшись на свое место, я увидел одиночный Ме-109, который намеревался сбить замыкавшего группу «Ила». Я оказался совсем рядом с немцем. Хорошо помню, что на летчике был сероватый подшлемник и наушники. Я пропустил его немного вперед, потом довернул и ударил по правому боку из всех стволов. Немец перевернулся и упал. Получилось как на полигоне. Но после этого положение мое резко ухудшилось. Ме-109 набросились на меня и, после серии атак, кто-то из них задел снарядом правую часть центроплана, там, где расположен топливный бак. Мой «Харрикейн» загорелся.

Пришлось оставить штурмовиков и на полной скорости идти на полуостров Средний, где был наш аэродром. Это было рискованно, так как с полным израсходованием бензина неминуемо должен был произойти взрыв, и на этом мой полет был бы закончен.

Истребитель «Харрикейн» в советском камуфляже и с советскими опознавательными знаками

Но мне повезло, я пролетел примерно 80 км на горящем самолете, дотянул до своей территории и стал готовиться к посадке сходу, для чего открыл фонарь, отстегнул ремни и стал выпускать шасси. И тут я понял трагичность своего положения. После выпуска шасси, освободились технологические отверстия, которые были заделаны тканью. Ткань быстро сгорела, в кабину ворвалось пламя и я начал гореть. Выход был один – немедленно сесть на воду. Но так как время было очень ограничено, то пришлось садиться с выпущенными шасси и непогашенной скоростью. Как только самолет зацепился колесами за воду, его резко бросило на нос, он зарылся в воду, а меня выбросило метров на 100 вперед, что и спасло мне жизнь. Так закончился мой последний бой и полет на «Харрикейне».

Где-то в ноябре 1943 года мой полк перевооружился на американские истребители «Кертисс – P-40» и «Киттихаук», но это уже другая страница моей фронтовой биографии.

Моя фронтовая жизнь на «Харрикейне» прошла в 3 эскадрилье 78 истребительного полка, где я начал летать сержантом, рядовым летчиком, а закончил летать на этом типе самолета лейтенантом, заместителем командира эскадрильи.

На «Харрикейне» я сбил 5 немецких самолетов – один Ме-110, три Ме-109 и один ФВ-190. Немцы меня сбивали два раза – 14 апреля и 14 сентября 1943 года. А всего, на всех типах самолетов, я за войну совершил более 150 боевых вылетов.

Сбил 7 самолетов, — 5 на «Харрикейне», 2 – на «Киттихауке». Кроме самолетов, я утопил 11 кораблей. По итогам моей боевой деятельности мне присвоено звание Героя Советского Союза, награжден четырьмя орденами. За образцовое выполнение служебных обязанностей в мирное время был награжден еще четырьмя орденами.

Службу начал в 1940 году курсантом училища морской авиации, а закончил в 1981 году генерал-лейтенантом авиации. Я освоил за годы службы самолеты самых различных моделей – от учебного биплана до сверхзвукового бомбардировщика, но я всегда с особой любовью вспоминал такой, по нынешним меркам, простенький «Харрикейн».

Именно на нем я встретил войну в те годы, когда боевая мощь люфтваффе была в зените. И то, что в тяжелейшем для наших стран 1942-1943 годах я лично воевал и одерживал победы и оставался жив, когда сбивали меня, есть, несомненно, и заслуга этого добротного, надежного английского самолета.

В те далекие, непростые годы наши страны и народы нашли себя в достойном союзе борьбы за цивилизацию и справедливость.

Надеюсь, что наш опыт не останется только нашими воспоминаниями.

С искренним уважением и пожеланиями
успехов в Вашей деятельности,

В. СТРЕЛЬНИКОВ,
генерал-лейтенант авиации
(в отставке).