Практические занятия по стрельбе (из воспоминаний Героя СССР С. Г. Курзенкова)

В полку (78-ой гвардейский истребительный авиаполк Северного Флота) долго говорили о случае со старшим лейтенантом Дмитрием Реутовым. Борис Феоктистович, ценивший и уважавший всех своих подчиненных, к нему относился с особой симпатией. Да и нельзя было не любить этого скромного, храброго летчика. Однажды во время яростной бомбежки Реутов прибежал на стоянку, поднял на плечо тяжелый хвост самолета и, задыхаясь от напряжения, перекатил машину в укрытие. Через несколько минут там, где только что стоял его истребитель, разорвалась тяжелая фугасная бомба.

Дмитрий Андреевич Реутов, летчик-истребитель с Северного Флота.

…На очередном разборе воздушного боя Сафонов, отличавшийся острой наблюдательностью, заметил Реутову:

— Товарищ старший лейтенант, вы сегодня в бою расстреляли весь боекомплект, не сбив ни одного самолета противника. Сколько раз вы атаковали?

— Два, — смущенно ответил Реутов.

— Хорошо! В первом случае вы висели в хвосте у «юнкерса». А с какой дистанции открыли огонь?

Реутов чуть замешкался с ответом:

— Так, метров с двухсот.

— Во-первых, товарищ старший лейтенант, почему такая неточность в определении дистанции стрельбы? И во-вторых, почему начали вести огонь с такого большого расстояния?

Опустив голову, Реутов виновато промолвил:

— Боялся, как бы фашист не ушел.

— А сколько вы дали по нему очередей?

— Успел только одну… Длинную…

— Во втором случае вы атаковали «мессершмитта», тоже сумели зайти ему в хвост? Так ведь?

— Да, товарищ командир.

— Но опять с большой дальности дали длинную очередь и промазали. Как видите, вы не использовали своих возможностей, и враг ушел невредимым. Так в чем же причины ваших промахов?

Реутов, глядя в глаза Сафонову, откровенно признался:

— Виноват, товарищ командир… Можете наложить на меня любое взыскание, но до сих пор не пойму, что происходило со мной во время последних боев и почему я так позорно мажу.

— Зачем же мне вас наказывать, когда вы сами себя уже наказали, — с едва уловимой улыбкой ответил Сафонов. — И коль сами не можете объяснить причины своих промахов, я помогу вам в этом. С сегодняшнего дня будете моим ведомым…

Среди летчиков прошел шумок одобрения. Но каждый в душе завидовал Реутову. В полку не было такого пилота, который бы не посчитал за честь стать ведомым этого выдающегося мастера огня и маневра.

Наступал новый фронтовой день. Реутов пришел на стоянку еще до рассвета.

— Это правда, товарищ старший лейтенант, что командир взял вас к себе в напарники? — спросил у Реутова техник.

— Правда.

— Видно, уважает он вас.

— Понимаешь, — с горечью признался летчик, — у меня что-то стрельба не клеится. Все в белый свет… И если теперь, защищая командира, я промажу, то вот тебе клятва: направлю истребитель в самолет врага.

Вскоре раздался сигнал боевой тревоги. Посты воздушного наблюдения сообщили о появлении на большой высоте вражеского разведчика. На перехват вылетели командир полка и его новый ведомый Реутов.

Зная повадки врага, Сафонов с Реутовым набрали высоту несколько в стороне от маршрута разведчика. Ждать пришлось недолго. Под ними появился грязно-серый, двухмоторный самолет с черными крестами на крыльях. Это был «Юнкерс-88». Он шел ровно, не меняя ни курса, ни скорости, ни высоты. Значит, не видел наших истребителей.

— Товарищ старший лейтенант, выходите вперед! Атакуйте! Я вас прикрываю! — приказал Сафонов.

С волнением новичка Реутов энергично отжал ручку от себя и одновременно двинул вперед до отказа сектор газа. Истребитель ринулся с высоты, развивая скорость. Брызнули две трассы пуль и обе прошли мимо цели: одна выше, другая ниже.

— Ну разве так стреляют? — спокойно сказал по радио Сафонов, увидев, как, напуганный внезапной атакой, фашистский летчик пытается удрать, а воздушный стрелок уже хлещет пулеметными очередями.

Самолет Сафонова вырвался вперед и, слегка перемещаясь из стороны в сторону, повис за хвостом «юнкерса» в не обстреливаемом секторе.

— Смотрите, как надо! — услышал Дмитрий по радио голос командира. — Дальность пятьдесят метров, даю короткую очередь, бью по кабине стрелка. Наблюдайте!

Это была поистине снайперски стрельба! Вражеский пулемет сразу же захлебнулся, его ствол вздернулся вверх и замер.

Приблизившись еще больше к хвосту «юнкерса», Сафонов продолжал давать пояснения по радио. Он говорил спокойно, словно это было не в бою, а в зоне учебных стрельб.

Выпустив по кабине стрелка еще одну короткую очередь для гарантии, Сафонов ударил по левому мотору разведчику. Он загорелся.

Сбить пламя вражескому летчику не удалось — за самолетом потянулся густой черный дым.

— Ну, а теперь выходите вперед вы, — приказал Сафонов ведомому. — И повторите все, что я вам сейчас показывал.

Командир отвалил от «юнкерса», а ведомый занял его место.

— Хорошо! — одобрил Сафонов действия Реутова. — Но не надо спешить… Слишком длинная очередь. Расходуйте на каждую не больше трех-четырех патронов. Поняли?

— Понял!

— Теперь бейте по правому мотору.

Реутов чуть-чуть довернул самолет и открыл огонь. На этот раз две короткие очереди угодили в цель. Вспыхнул и правый мотор «юнкерса».

— Совсем другое дело! — удовлетворенно сказал Сафонов.

В следующий раз Реутов вел бой намного уверенней и энергичней. Борис Феоктистович предоставил ему возможность один на один расправиться с фашистским самолетом. Подбитый «юнкерс» приземлился на нашей территории. Его экипаж попытался убежать в сопки. Сафонов и Реутов стали в круг и произвели одну за другой несколько атак. Фашисты были прижаты ко льду. Летчики до тех пор кружили над озером, пока не показались наши лыжники.

Гитлеровцы с поднятыми руками пошли им навстречу.

Вечером из штаба флота сообщили: «Захвачен в плен экипаж сбитого самолета и группа диверсантов-разведчиков».

Дмитрий Андреевич Реутов воевал с первых дней войны, одним из первых в составе ВВС Северного флота награждён орденом Красного Знамени. 26 декабря 1942 года истребитель Д.А. Реутова (P-39 Аэрокобра) был сбит в воздушном бою. Летчик погиб.