Маневренная война и прорыв фронта, или зачем нужны Мехкорпуса?

Пехотная цепь времен Первой Мировой войны. Солдаты поднимаются во весь рост и плечом к плечу, как и сто лет назад, идут на противника

Эффектный прорыв глубокой обороны противника был невозможен уже с началом Первой Мировой войны. Если ранее вопрос разгрома противника решала кавалерия, обладающая высокой скоростью, маневренностью, и способная автономно решать боевые задачи находясь в глубоком тылу, то с появлением сплошного фронта на сотни километров, к тому же очень глубокого, кавалерия свою прорывную роль утратила. Конечно скорость и маневр по прежнему решали, но позиции 75-150 мм артиллерии находились в глубине обороны и они, помимо пулеметов на переднем крае, были составляющей, крушившей любую атаку.

Солдаты Первой мировой часто гибли под губительным артиллерийским огнем даже близко не видя противника.

Танки, появившиеся как инструмент прорыва фронта, кавалерию заменить не могли. Хотя их броня и огневая мощь позволяли им прорвать оборону противника, низкая скорость и маневренность, не позволяли выйти в тыл неприятеля и ударить по его коммуникациям. По этой причине, в сражениях 1918-го кавалерия должна была развивать успех достигнутый танками. Хотя конница оставалась средством маневренной войны, но в эту маневренную войну операцию еще нужно было перевести, прорвав фронт противника.

Хорошим решением, поначалу, казалось максимально эффективное подавление артиллерийского огня противника, чтобы облегчить танкам, пехоте и кавалерии стремительный натиск. Но, как показала практика «позиционной войны», артиллерия кардинально вопрос не решала уже хотя бы потому, что ее наращивали ВСЕ противоборствующие стороны.

Сутками десятки и сотни батарей перепахивали позиции противника, а когда они замолкали, то из глубоких окопов вылезали несколько уцелевших пулеметчиков и косили наступающие стрелковые цепи. Пока шла борьба с этими пулеметчиками обороняющийся подтягивал свежие силы и свежую артиллерию, и все начиналось сначала.

Понятное дело, что любая атака против окопов подобных этому в пешем строю, просто обречена на провал. Особенно, если учитывать, что за первой линией окопов вас ждет вторая, а то и третья

Долгое время никто не видел реальную суть проблемы, которая заключалась в том, что артиллерия перепахивала позиции противника сутками. За несколько суток противник понимал, на каком участке фронта из сотен километров линии соприкосновения армий планируется прорыв и подтягивал артиллерию! Именно поэтому во Второй Мировой войны, артподготовка почти никогда не шла больше нескольких часов — за несколько часов подтянуть даже тракторами артиллерию с других участков фронта нереально. В то время как за несколько суток подтягивали помимо артиллерии и резервы, пехотные дивизии с других участков фронта или из резерва командования. Даже при успешном прорыве первой полосы резервы артиллерии и пехоты затыкали прорыв.

Первыми нашли решение этой проблемы немцы, практически не имевшие танков в Первую Мировую. Суть решения проблемы состояла в отказе от многодневной артиллерийской подготовки в пользу сравнительно короткой (несколько часов), но очень мощной. Технически это осуществлялось скрытной концентрацией войск и масс артиллерии на выбранном участке. Орудия по ночам доставлялись на позиции, выставлялась охрана, а расчеты к ним прибывали в последний момент. Также в последний момент доставляли на позиции орудия, которые должны были стрелять прямой наводкой.

Эффективности подготовка достигала за счет концентрации артиллерии до 100 стволов на 1 км фронта. Этот норматив был превышен во Вторую Мировую, когда плотность артиллерии достигала 400 орудий на километр при меньшей плотности войск и воздействием на обороняющихся силами авиации. Примером операции артиллерийского прорыва фронта служит вторая Марна 1918-го года. По площади 200 кв. км было выпущено за несколько часов свыше миллиона снарядов.

Немецкие артиллеристы времен Первой Мировой войны. Проводники революционных идей ведения войны

Немцам удалось взломать линию обороны союзников, но что делать дальше они не представляли, никаких сил, даже кавалерийских для развития прорыва у них не было. Людендорф считал, что само по себе пробивание фронта на одном-двух участках может разрушить систему обороны союзников. Как нетрудно догадаться, этого не произошло.

Иными словами, артиллерийский прорыв был хорошим и действенным решением, но, решением половинчатым. Артиллерия оказалась способна прорвать фронт, но никак не могла наступать.

Итогом ситуации стал классический треугольник «камень-ножницы-бумага». Конница не могла прорвать оборону, но могла развить наступление, артиллерия напротив, оборону прорвать могла, но не могла наступать. Дела с танками обстояли мягко говоря непонятно — теоретически они могли делать и то и другое, на практике не получалось ничего.

Однако, развитие не стояло на месте. Чего на самом деле добивались создатели танков Первой Мировой? Они пытались заменить многодневную артиллерийскую подготовку атакой танков и огневым валом в момент атаки.

Практика, к сожалению, показала, что все равно требовалось ещё и подавление огневых точек противника, иначе получалась ситуация, когда танки успешно проскакивали оборону, а шедшая за ними пехота натыкалась на оживающие пулеметы. Вырвавшиеся же вперед танки некому было поддерживать. Несмотря на героизм экипажей, которые иногда даже вылезали из машин и вели бой личным оружием.

Да и не все огневые точки могли подавить танки. Закрытые огневые позиции артиллерии тем более. Более того, без артиллерийской поддержки танки были уязвимы. Их расстреливали из пушек даже шрапнелью, поставленной на удар! Как результат — приходилось выделять батареи полевой артиллерии для поддержки танков.

Первые танки на полях сражений выглядели как-то так. Естественно развить какой бы то ни было успех и тягаться в скорости с конницей, эти медлительные «бронесараи» не могли

Иными словами, заменить артиллерию на поле боя, танки не могли. Артиллерия была, есть и будет богом войны. Только артиллерия была средством, которое поражало пехоту в окопах, проволочные заграждения, батареи противника, разрушала ДОТы и ДЗОТы. Если после артподготовки оживали какие-то огневые точки их давила наступающая пехота своими средствами. В первую Мировую это были батальонные пушки, во вторую минометы, полковые пушки, батальонная артиллерия подобная нашим «сорокапяткам», иногда даже противотанковые ружья.

Танки, безусловно, сняли часть проблем артиллерии (да хоть бы они могли давить вражеские огневые точки!), но устойчивость танков на поле боя без артиллерийской подготовки быстро снизилась. Легкие, скорострельные противотанковые пушки демонстрировали такую же эффективность по танкам, как и пулемет в Первую мировую по пехотинцам. Одна пушка могла выбить несколько танков. И дело не в тонкой броне применявшихся танков, на каждом этапе противостояние брони и снаряда было очень хрупким. Против новых танков находились новые пушки. Артиллерия же позволяла вести успешные операции танками Т-34, пробивавшимися 75 мм ПАК-40 в 43-м с той же успешностью, что и БТ-5/Т-26 из 37 мм ПАК-35/36 в 41-м.

Итак, к 1918-му году были найдены решения вставших в 1914-1915-м проблем. Прорыв фронта осуществлялся во-первых концентрацией артиллерии, короткой но очень мощной aрт.подготовкой(РККА/СА эту методику расширила и углубила сделав артиллерию модульной, концепция артиллерийского наступления), во-вторых танками непосредственной поддержки пехоты.

Вопрос был в средствах развития прорыва из тактического (проламывания фронта) в оперативный (шарящие по тылам и уничтожающие резервы подвижные группы). Решению этого вопроса и было посвящено развитие военной мысли в предвоенные годы. Конница явно не устраивала в силу своей невысокой подвижности в сравнении с автотранспортом. Да-да, это в разоренной Гражданской войной России Махно и Буденный могли козырять рейдами на лошадках, в Европе автомобильные перевозки могли дать и большие темпы.

Французская кавалерия времен Первой Мировой войны. Оставаясь грозной силой, прорвать фронт эти удальцы, конечно не могли

Замены коннице было две.

Первая это моторизованные дивизии т.е. пехота на грузовиках. Недостатком моторизованной пехоты была невысокая проходимость по разрушенной артиллерией местности. Второй альтернативной были механизированные дивизии на танках, но, как мы уже говорили, танки без пехоты были слепы и уязвимы даже для средств того времени.

Постепенно оба типа дивизий дополняли друг друга, создавались мотомеханизированные соединения, включавшие танки и пехоту на грузовиках. Достижением Германии, СССР, Англии было создание крупных мотомеханизированных соединений. В противоположность Франции, размазавшей свои танки по батальонам поддержки пехоты и начавшей создавать танковые дивизии перед самой войной 1940-го года. И танки Франции вследствие этого стали трофеем немцев.

Французские танки, кстати, были и по конструкции малоподходящие для танковых корпусов, маршевая скорость была маловата. Они рассчитывались только на поддержку пехоты. Из-за этого многочисленные трофеи, несмотря на неплохое бронирование, нашли крайне ограниченное применение в Вермахте. Только как танки поддержки пехоты, как переделанные в огнеметные тяжелые В1bis. Фактически с французами сыграл злую шутку опыт применения танков в Первую Мировую. Вместо артиллерийского прорыва фронта по немецкой технологии они уповали на танки поддержки пехоты. Ресурсы государства ограничены. Если мы комплектуем десятки батальонов поддержки пехоты, то нет сил и средств на мощные самостоятельные подвижные мотомеханизированные соединения.

Советские танки БТ-5 должны были стать по замыслу стратегов «новой кавалерией» полей сражений. Однако, как показала практика, одной лишь замены всадника на танк, в новом времени уже было недостаточно.

Как осуществлялась стандартная наступательная операция с применением новшеств 1930-х? Фронт противника пробивался с помощью артиллерии и танков поддержки пехоты. В образовавшийся пролом вталкивались мехчасти, которые крушили резервы, не позволяя противнику закрыть прорыв. Далее мехчасти двигались в глубину, осуществляя охват фронта противника. Иногда это дополнялось вертикальным охватом, захватом парашютными десантами ключевых пунктов на пути мехчастей.

Эффективно бороться с прорывом мехчастей могли только симметричные соединения, подвижный против подвижного. Прорыву вглубь танковых и моторизованных дивизий можно было противодействовать контрударом своих танковых и мотострелковых дивизий. У французов в мае 1940-го не было достаточно танковых дивизий для организации контрудара по вклинившимся в оборону после прорыва линии Вейгана немецким танковым корпусам. Исключение составила 4-я танковая дивизия Де Голля. Но у нее был всего батальон пехоты на реквизированных автобусах и организовать вклинение во фланг немцев такими силами было нереально.

Ситуацию могли переломить два клина, вбитых в основание немецкого. Силами по механизированному корпусу каждый. Но сил на это у французов не было. Танковых дивизий у них было всего четыре штуки и те убогие. Причем три из них были на фронте в Бельгии, а немцы ударили через Арденны. У немцев было 10 танковых дивизий более совершенной организационной структуры с большим количеством пехоты и артиллерии, с вдвое большим количеством танков в каждой.

Были у французов несколько моторизованных и кавалерийских дивизий, но несовершенной структуры. Масштабных мотомеханизированных соединений, подобных моторизованным корпусам корпусам немцев у французов не было. Не было мехкорпусов, способных автономно и быстро передвигаться в глубине вражеской обороны или перемещаться навстречу удару противника.

Семен Михайлович Будённый собственной персоной. Первый идеолог тактики массированных подвижных соединений

Единственным из советских военачальников, о котором уважительно упоминает в начале войны начальник генерального штаба сухопутных сил Германии генерал-полковник Ф. Гальдер, является Семен Михайлович Будённый. Упоминает как автора идеи того самого массирования подвижных соединений. Именно это, автономное и подвижное крупное соединение (прообраз мехкорпуса), считал Гальдер новшеством Буденного, а не пресловутые тачанки.

Моторизованные корпуса немцев, мехкорпуса и танковые армии СССР были сложнейшими организмами, включавшими в себя не только танки, но и артиллерию и минометы разных калибров, мотопехоту на грузовиках или бронетранспортерах, саперные, понтонно-мостовые части, авиаэскадрильи связи (по 32 По-2!).

Трехкорпусная танковая армия середины 1944 начала 1945 г состояла из 55-56 тыс. чел, 900-950 танков и САУ(до 700 танков и до 250 САУ), 650-700 орудий и минометов, до 7600 автомашин. Вес боекомплекта такой армии составлял 2400-2800 тонн, заправки 985 тонн, суточной нормы продовольствия 100 тонн. Все это требовало 4380-5000 грузовиков, 465-740 специальных машин, всего 163-236 шт. легковых автомобиля.

Пушки, минометы, «катюши» танковых армий позволяли создавать на острие главного удара плотность Марны 1918-го, в 70-80 орудий на километр. Что было по меркам Второй Мировой достаточно для сокрушения наспех занятой обороны в глубине построения противника. Особенно учитывая поддержку с воздуха силами одной-двух штурмовых авиационных дивизий на Ил-2.

Задачей танковой армии было развить стратегический прорыв фронта противника в оперативный, разбить резервы, перевести сражение из позиционной в маневренную фазу. Но для этого нужно было сначала вскрыть фронт противника по методе немцев обр. 1918-го года, пехотой после короткой, но мощной артиллерийской подготовки.

Однако моторизованные части — не ключ от всех замков. В угоду подвижности, мощной артиллерии у них сравнительно мало артиллерии. Подавить противотанковую оборону позиционного фронта, прорвать такой фронт, имеющимися в наличии средствами затруднительно.

Прорыв немецкой обороны на Висле, январь 1945 года. Концентрация советской артиллерии на километр фронта была такой, что позволяла даже не прорывать вражескую оборону, а просто перепахивать позиции неприятеля как огород.

Роль подвижных соединений в литературе, да и в массовом сознании, часто преувеличивается, в то время как роли артиллерии и пехоты, напротив, принижается. И «любители» и «хулители» мехкорпусов и других подвижных соединений часто забывают, что это лишь часть армии. И в СССР и в Германии танковые и моторизованные (мотострелковые) дивизии и корпуса составляли лишь около 20-25% дивизий. Остальные 75-80% это пехота.

Поэтому фронт взламывала пехота и артиллерия. Мехчасти иногда оказывали поддержку пехоте. В немецком случае занимали узкую полосу фронта прорыва, в РККА/СА иногда помогали прорывать вторую полосу обороны. Но главную скрипку в прорыве все равно играла пехота, стрелковые или пехотные дивизии.